В русской поэзии эпохи просвещенного абсолютизма второй половины XVIII в. царский и дворянский загородный «парадиз» выступал локусом «новой» природы, преображенной богоподобный монархом в земной «рай» вечной весны. После заката Екатерининской эпохи основные составляющие этого топоса получили в поэзии рубежаXVIII − XIX вв. новые значения. Природа вернулась в естественное состояние разомкнутого целого, управляющего необратимой историей. Для поэта разрушенный загородный «земной рай» стал полем осмысления собственной жизни как части необратимой жизни в целом. А божественный мир, исходно воплощенный в рукотворном «парадизе», становится сначала антитезом бренной природы, а затем ее духовным синтезом.
